17 мая Верховная Рада приняла закон, касающийся трансплантации органов человека. Документ предусматривает возможность согласиться или отказаться от того, чтобы после смерти твоего мозга твои органы пересадили нуждающимся в них людям. О данном Законе, а также о перспективах развития трансплантологии в Запорожье «Суббота плюс» поговорила с главным трансплантологом МОЗ Украины, легендарным хирургом Александром Никоненко. Он был членом рабочей группы, которая год разрабатывала этот документ.
Реестр доноров и пропаганда
— Новый закон дает возможность человеку после своей смерти оставить свои органы для пересадки нуждающимся. Если человек согласен на такую жертву, в случае смерти (из-за травмы головного мозга, заболевания головного мозга), органы забирают без согласования с родственниками. Если человек не хочет жертвовать свои органы после смерти, он сообщает об этом в создаваемый Реестр доноров, и тогда их (органы) не трогают. А если информации о согласии/не согласии в реестре нет, то, констатируя родственникам смерть мозга, спрашивают их разрешение на трансплантацию органов покойного, — рассказывает Александр Семенович.
В Законе предусмотрена также трансплант-координация. Когда в крупное реанимационное отделение поступает человек с тяжелыми повреждениями мозга, специально подготовленный штат врачей отслеживает течение заболевания. В случае необходимости, они диагностируют смерть мозга. После этого врачи сообщают в Центр трансплантации о наличии потенциального донора. И, если согласия от самого умершего не было, доктора обсуждают с его родственниками возможность пересадки органов.
Еще одно хорошее нововведение: в рамках этого закона пересадка органа полностью оплачивается государством. Сейчас, например, государство оплачивает только послеоперационные лекарства – иммуносупрессивные препараты. А с 2019 года, когда закон вступит в силу, трансплантация будет финансироваться на всех этапах – от подготовки больного к операции до операции и послеоперационного периода.
Должен быть создан специальный орган (учреждение), суть которого – контролировать выполнение закона о трансплантации на территории Украины. В числе прочего, данный орган будет контролировать процесс финансирования всех этапов трансплантации.
Также Закон подразумевает, что будет финансироваться и просветительская «пропаганда трансплантации». Если, например, взять США, то там есть специально отработанные программы, которые начинают работать еще в детском саду.
— Детишек готовят к тому, что можно ножку пересадить, ручку пересадить кукле. А в школе и вузах эта программа усложняется. И к взрослому возрасту человек уже знает, что трансплантация – стандартная процедура, которая помогает спасти жизнь других людей. Все сводится к тому, что это стандарт, и если человек погиб – то у него можно забрать органы, — делится Александр Никоненко зарубежным опытом.
Страшилки о проданной почке
По словам легендарного хирурга, пока до такого уровня дойдет Украина — пройдут десятилетия. Только лет через 10-15 мы увидим тот уровень подготовки населения, как во всех цивилизованных странах. Потому что на сегодняшний день наше население абсолютно не готово к тому, чтобы жертвовать органы после смерти. И это в том числе обусловлена массой «страшилок», которые гуляют по интернету и в средствах массовой информации.
— Особенно неприятны слова наших очень известных депутатов после принятия закона. А именно — их комментарии в том плане, что они считают это очередным поводом заработать денег нашим государством, что изъятые органы будут продаваться зарубеж. Но ведь это такая глупость, что дальше некуда! Во-первых, никто эти органы не купит. Во-вторых – во всем мире передача и трансплантация бесплатная. Даже в Европе, которая организовала «Евротрансплант». Там имеется общий лист ожидания на трансплантацию, независимый реестр. И когда погибает человек – его данные сообщаются в этот общий центр, в котором находят лучшее совпадение. Допустим, в Париже забрали орган, и он нужен и подходит пациенту из Берлина. Тогда орган могут передать туда. Но мы очень далеки от этого. В Украине на сегодняшний день это вообще не реально. Вот, допустим, взяли мы органы в Запорожье. И мы можем только в Днепр на машине как-то передать, или оттуда забрать пациента для трансплантации, — возмущается Александр Никоненко.
По словам академика, это связано с тем, что есть очень короткое время от забора органа до пересадки. Если это сердце, то оно будет «жить» 4-5 часов, если печень – 10-12 часов, почка – 20-24 часа. И это время требуется, чтобы найти пациента, у которого с этим органом будет хорошая совместимость.
— Если взять на нашем, запорожском примере. Мы забрали органы из тела, а пациентов, которые их ждут, около 200. Нужно определить, кому пересадить их – по группе крови, по совместимости, по экстренности пересадки. А только проверить иммунологическую совместимость – это около 6-8 часов. К тому же, весь процесс трансплантации очень гласный. В нем много людей учавствует, — делится мнением о некоторых народных избранниках трансплантолог.
— Вообще, принятый закон дает возможность говорить, что трансплантация в стране развивается. Если говорить конкретно про Запорожье, то больных, которым мы пересадили почки, где-то около 600. Из них около 500 человек получили органы, взятые из трупа. Поэтому Запорожье наиболее подготовлено к выполнению трупной трансплантации, — не без гордости заверяет Александр Никоненко.
Диагностика за счет врачей
Но в Запорожье, как оказалось, есть одна важная проблема, на которую чиновники и депутаты закрывают глаза. Медучреждения и реанимационные отделения, куда поступают больные с травмами, не имеют необходимого аппарата для диагностики смерти мозга. Нет подобного оборудования даже в шестой горбольнице, специализирующейся на лечении инсультов. Такой аппарат только в областной клинической больнице. Хотя он должен быть в любом реанимационном отделении для контроля за состоянием пациентов.
— Перед нашими «большими руководителями» мы неоднократно ставили вопрос, что мы должны обеспечить необходимый контроль над лечением тяжелых больных. Но пока нас не слушают, и денег выделять не хотят. Хотя сумма, необходимая для закупки одного «комплекта» диагностического оборудования небольшая — в пределах 50-60 тысяч долларов, — делится наболевшим знаменитый врач.
Кстати, даже единственный в регионе аппарат для диагностики смерти мозга доктора купили за средства медицинской Академии последипломного образования. И теперь, когда появляется тяжелый пациент, у которого возможна смерть мозга, они выезжают с этим аппаратом туда и проводят диагностику.
В целом, считает Александр Никоненко, проблемы с трансплантацией в Украине имеют много истоков:
— Развитие трансплантации, возможно, тормозится из-за недоверия людей и к политикам, и к врачам. Да и самим докторам порой проще дождаться остановки сердца, а не смерти мозга — удобнее, да и возможных проблем меньше. Ведь объяснить людям, что их близкий человек умер, когда работает искусственная вентиляция легких и сердце бьется, бывает очень сложно. Чтобы в это поверили, нужно сверхвысокое доверие к врачу, который такое говорит, — рассказывает Александр Никоненко.
Хотя в мире еще с 1980-х принят закон о диагностике смерти мозга. Как говорит Александр Семёнович, он (закон) дает возможность прекратить фактически издевательство над трупом, когда мозг погиб, а ему продолжают вводить лекарство, проводить какие-то процедуры. А ведь в это время человека уже фактически нет.
— Врач должен привыкнуть, что есть такой диагноз, как смерть мозга. А население должно привыкнуть доверять врачам, — говорит в заключение трансплантолог.
Марина Богуславская