Трансплантолог Александр Никоненко: «Врач должен привыкнуть к диагнозу «смерть мозга». А пациенты должны доверять врачу»

17 мая Верховная Рада приняла закон, касающийся трансплантации органов человека. Документ предусматривает возможность согласиться или отказаться от того, чтобы после смерти твоего мозга твои органы пересадили нуждающимся в них людям. О данном Законе, а также о перспективах развития трансплантологии в Запорожье «Суббота плюс» поговорила с главным трансплантологом МОЗ Украины, легендарным хирургом Александром Никоненко. Он был членом рабочей группы, которая год разрабатывала этот документ.

Реестр доноров и пропаганда

— Новый закон дает возможность человеку после своей смерти оставить свои органы для пересадки нуждающимся. Если человек согласен на такую жертву, в случае смерти (из-за травмы головного мозга, заболевания головного мозга), органы забирают без согласования с родственниками. Если человек не хочет жертвовать свои органы после смерти, он сообщает об этом в создаваемый Реестр доноров, и тогда их (органы) не трогают. А если информации о согласии/не согласии в реестре нет, то, констатируя родственникам смерть мозга, спрашивают их разрешение на трансплантацию органов покойного, — рассказывает Александр Семенович.

В Законе предусмотрена также трансплант-координация. Когда в крупное реанимационное отделение поступает человек с тяжелыми повреждениями мозга, специально подготовленный штат врачей отслеживает течение заболевания. В случае необходимости, они диагностируют смерть мозга. После этого врачи сообщают в Центр трансплантации о наличии потенциального донора. И, если согласия от самого умершего не было, доктора обсуждают с его родственниками возможность пересадки органов.

Еще одно хорошее нововведение: в рамках этого закона пересадка органа полностью оплачивается государством. Сейчас, например, государство оплачивает только послеоперационные лекарства – иммуносупрессивные препараты. А с 2019 года, когда закон вступит в силу, трансплантация будет финансироваться на всех этапах – от подготовки больного к операции до операции и послеоперационного периода.

Должен быть создан специальный орган (учреждение), суть которого – контролировать выполнение закона о трансплантации на территории Украины. В числе прочего, данный орган будет контролировать процесс финансирования всех этапов трансплантации.

Также Закон подразумевает, что будет финансироваться и просветительская «пропаганда трансплантации». Если, например, взять США, то там есть специально отработанные программы, которые начинают работать еще в детском саду.

— Детишек готовят к тому, что можно ножку пересадить, ручку пересадить кукле. А в школе и вузах эта программа усложняется. И к взрослому возрасту человек уже знает, что трансплантация – стандартная процедура, которая помогает спасти жизнь других людей. Все сводится к тому, что это стандарт, и если человек погиб – то у него можно забрать органы, — делится Александр Никоненко зарубежным опытом.

Страшилки о проданной почке

По словам легендарного хирурга, пока до такого уровня дойдет Украина — пройдут десятилетия. Только лет через 10-15 мы увидим тот уровень подготовки населения, как во всех цивилизованных странах. Потому что на сегодняшний день наше население абсолютно не готово к тому, чтобы жертвовать органы после смерти. И это в том числе обусловлена массой «страшилок», которые гуляют по интернету и в средствах массовой информации.

— Особенно неприятны слова наших очень известных депутатов после принятия закона. А именно — их комментарии в том плане, что они считают это очередным поводом заработать денег нашим государством, что изъятые органы будут продаваться зарубеж. Но ведь это такая глупость, что дальше некуда! Во-первых, никто эти органы не купит. Во-вторых – во всем мире передача и трансплантация бесплатная. Даже в Европе, которая организовала «Евротрансплант». Там имеется общий лист ожидания на трансплантацию, независимый реестр. И когда погибает человек – его данные сообщаются в этот общий центр, в котором находят лучшее совпадение. Допустим, в Париже забрали орган, и он нужен и подходит пациенту из Берлина. Тогда орган могут передать туда. Но мы очень далеки от этого. В Украине на сегодняшний день это вообще не реально. Вот, допустим, взяли мы органы в Запорожье. И мы можем только в Днепр на машине как-то передать, или оттуда забрать пациента для трансплантации, — возмущается Александр Никоненко.

По словам академика, это связано с тем, что есть очень короткое время от забора органа до пересадки. Если это сердце, то оно будет «жить» 4-5 часов, если печень – 10-12 часов, почка – 20-24 часа. И это время требуется, чтобы найти пациента, у которого с этим органом будет хорошая совместимость.

— Если взять на нашем, запорожском примере. Мы забрали органы из тела, а пациентов, которые их ждут, около 200. Нужно определить, кому пересадить их – по группе крови, по совместимости, по экстренности пересадки. А только проверить иммунологическую совместимость – это около 6-8 часов. К тому же, весь процесс трансплантации очень гласный. В нем много людей учавствует, — делится мнением о некоторых народных избранниках трансплантолог.

— Вообще, принятый закон дает возможность говорить, что трансплантация в стране развивается. Если говорить конкретно про Запорожье, то больных, которым мы пересадили почки, где-то около 600. Из них около 500 человек получили органы, взятые из трупа. Поэтому Запорожье наиболее подготовлено к выполнению  трупной трансплантации, — не без гордости заверяет Александр Никоненко.

Диагностика за счет врачей

Но в Запорожье, как оказалось, есть одна важная проблема, на которую чиновники и депутаты закрывают глаза. Медучреждения и реанимационные отделения, куда поступают больные с травмами, не имеют необходимого аппарата для диагностики смерти мозга. Нет подобного оборудования даже в шестой горбольнице, специализирующейся на лечении инсультов. Такой аппарат только в областной клинической больнице. Хотя он должен быть в любом реанимационном отделении для контроля за состоянием пациентов.

— Перед нашими «большими руководителями» мы неоднократно ставили вопрос, что мы должны обеспечить необходимый контроль над лечением тяжелых больных. Но пока нас не слушают, и денег выделять не хотят. Хотя сумма, необходимая для закупки одного «комплекта» диагностического оборудования небольшая — в пределах 50-60 тысяч долларов, — делится наболевшим знаменитый врач.

Кстати, даже единственный в регионе аппарат для диагностики смерти мозга доктора купили за средства медицинской Академии последипломного образования. И теперь, когда появляется тяжелый пациент, у которого возможна смерть мозга, они выезжают с этим аппаратом туда и проводят диагностику.

В целом, считает Александр Никоненко, проблемы с трансплантацией в Украине имеют много истоков:

— Развитие трансплантации, возможно, тормозится из-за недоверия людей и к политикам, и к врачам. Да и самим докторам порой проще дождаться остановки сердца, а не смерти мозга — удобнее, да и возможных проблем меньше. Ведь объяснить людям, что их близкий человек умер, когда работает искусственная вентиляция легких и сердце бьется, бывает очень сложно. Чтобы в это поверили, нужно сверхвысокое доверие к врачу, который такое говорит, — рассказывает Александр Никоненко.

Хотя в мире еще с 1980-х принят закон о диагностике смерти мозга. Как говорит Александр Семёнович, он (закон) дает возможность прекратить фактически издевательство над трупом, когда мозг погиб, а ему продолжают вводить лекарство, проводить какие-то процедуры. А ведь в это время человека уже фактически нет.

— Врач должен привыкнуть, что есть такой диагноз, как смерть мозга. А население должно привыкнуть доверять врачам, — говорит в заключение трансплантолог.

Марина Богуславская