Как Бургомистр Емельян Карпушев с торговцами мясом договаривался

От редакции. Наш автор, историк Борис Артемов, любит нырять в глубь времен. В этот раз нырнул совсем уж глубоко – в начало позапрошлого века. Какой он, Александровск в 1818 году – читайте. Заставка к новой серии очерков выполнена художницей Марианной Смбтян.

Многие считают: Запорожье так и осталось уездным городком. Жизнь и нравы его обитателей мало чем отличаются от позабытого бытия предков. Потому-то, кажется, и жизнь наша идет даже не по спирали, а по замкнутому кругу. Описанные события подтверждаются архивными документами, исследованиями краеведов

Ветер с Карантинки

Чудно, право слово, нешто какой из александровских обитателей, покупая в мясной лавке кольцо колбасы, пару фунтов парной телятины, добрый шмат зельца или бочонок перетопленного сала, думает о чем ином нежели о свежести продукта или о цене, что надлежит выплатить торговцу? И не волнует обывателя вовсе в тот момент ничего. Ни печальное мычание бычков, ведомых на бойню. Ни короткий взвизг свиньи в тот самый миг, когда тесак убойных дел мастера, пройдя меж ребер, вонзается ей в сердце. Ни безумный смрад гниющей крови и требухов, ни нестерпная вонь салотопенных котлов, ни серая тусклость обглоданных начисто бродячими псами костных остовов на окрестных свалках. А ежели и волнует, то разве о ту пору, когда зловонный ветер дует с Карантинки, забивая привычные, почти уже незаметные городу запахи чада печных труб, нужных чуланов и выгребных ям.

Новый городничий

Вновь избранный по завершении к осени тысяча восемьсот семнадцатого года предыдущего трехлетнего срока правления бургомистра купца Алексея Чуйкова, купеческого же сословия представитель Емельян Карпушев в городской Ратуше сиживал не впервой. Оно ведь как в городе повелось: акромя купцов и выбирать на должность некого. Людишки-то всё больше серые, никчемные, без мысли, без размаху. Так что довелось ему в свой срок побывать и ратманом при былом городничем, и самому на вожделенную должность неоднократно претензию заявлять. Вот и случилось наконец.

И это не глядя на происки завистников, что аккурат перед началом баллотировки шарами вспомнили, как о прошлом годе подавал на него жалобу коммерческий регистратор Степан Генбачев. Дескать тогда, ещё зимой, обещался Карпушев этому самому Генбачеву продать сажной байдак и при нём триста четвертей отборной ржи. И не просто пообещал, а, согласно составленным бумагам, получил задаток и обязался доставить сей байдак с рожью прямо из Екатеринослава в Александровск после открытия навигации. Обязался – да не исполнил. Уж двадцать, а то и поболе барок провели днепровские лоцманы с апреля через пороги. А Генбачев, как сам утверждал, буквально ежечасно кручинился и лил слезы, истоптавши сапоги и глядючи без толку вдаль, в ожидании кровного на городской пристани.

Вот и просит посему слезно коммерческий регистратор Ратушу оказать посильное содействие в достижении справедливости. Обязали тогда, его Емельяна Карпушева, не прислушиваясь к доводам и оправданиям о подведшем под конфуз пройдохе-поставщике и незадачливой рыночной конъюнктуре, что не позволяет торговать себе в убыток, взыскать неустойку – тысячу рублей, опред возвратя Генбачеву задаток. Беспрекословно. И под страхом неминуемой кары при неисполнении. Куда ж деваться – выплатил до копеечки.

Вот вся эта волокита и всплыла нежданно перед баллотировкой. Не иначе, как прошлый городничий, что сам на повторный срок метил, расстарался: промеж избирателей ведь не только праздный шепоток, но и списки из «Журнала Александровской городовой Управы» с описанием сего конфуза по рукам ходили. Надо полагать и, как виделось предшественнику, – для освежения памяти и принятия нужного для него решения.

Дела текущие

Емельян Карпушев на предшественника не в обиде. Пожалуй, и сам так при случае поступил бы. Да и грех ему, победителю, обижаться. Он теперь – городской голова. А должность же сия, при правильном разумении и деловой хватке, много чего дать может. И городу во благость, и самому городничему не во вред. А как иначе? Да и не зазорно это: он-то, Емельян, дело свое торговое расширяет в городе и для горожан же старается. Тут рука, как говорится, руку моет: горожанам – радость, а его мошне – прибыток.

Теперь бы с владельцами местных боен и саловаренных заводов правильно себя повести. Так, чтобы и обид со стороны заводчиков не последовало, и распри между торговцами и горожанами раз и навсегда пресечь.

Тянувшееся не один день дело состояло в том, что сии провиантных дел мастера и торговцы при, казалось бы, явной и несомненной потребности продовольствовать исключительно жителей города продажей мяса, не были обязаны в том надлежащим законом порядком. И руководствовались при этом лишь исключительно доброй волей и одним своим желанием к удовлетворению оной потребности. А поэтому зачастую предпочитали торговать не в городе, а в других местах и с большей выгодой для себя. Весной же вообще едва ли не поголовно отправлялись на ярмарки. Так что александровские обыватели, в виду сложившихся обстоятельств, должны были и вовсе оставаться без продовольствия.

Не единожды допречь, при предшественнике, старалась Ратуша прекратить сей предмет произвола, принуждала заводчиков к потребному решению. Когда добрыми словами, когда, посредством полиции, самыми крайними мерами. Да только упрямые торговцы всё одно гнули свою линию. Так что воз проблем и поныне стоял на том же месте. Разве что, согласно донесениям исправника и ратманов, споры между жителями и мясниками не только не затихали, а, напротив, усиливались. Множа среди добропорядочных обывателей и распри, и ропот.

Действовать же, представлялось Емельяну Карпушеву, надобно в корне по-иному. Не взывать пустобрехо, аки несведущий в промыслах души дьяк-пропойца, к поселению в купеческом сердце божьей морали – едиными сими эфирными эмпиреями, без посула хотя б полушки прибытку, разум купца не пронять. И лютой расправой понапрасну пугать – тоже резону особого нет. Торговец ведь в достижении выгоды всё одно – любую препону обойдет, как стебелёк травинки, что из-под камня пробивается. А посему полагается решением Ратуши строжайше объявить, что убойный промысел в окрестностях Александровска и торговля мясом – дело, безусловно, достойное и уважаемое. Но, прежде всего, от занятия этого должна происходить ощутимая польза для самого александровского общества, терпящего лишь по нужде опасное соседство скотобоен и салотопенных цехов с присущими им повседневно вонью, грязью и, упаси Господь, хворями.

Возможно, хвори эти уже грозят обывателю потерей здоровья, а то и погибелью. И посему неусыпным стережением от них и обереганием доверившихся ему горожан он, городской голова, теперь намерен заниматься самолично и ежечасно со всей ответственностью обличенного постом. И ежели кто-либо из заводчиков и торговцев намерен впредь, без ущербу для себя, этим промыслом заниматься, то обязан предостеречь город от заразы. И клятвенно побожиться и дать подписку о продовольствии местных жителей по крайней мере в течение одного кругового года по согласованным с Ратушей ценам, что будут определены по таксам. Каковые, в свою очередь, должны установлены быть в течении года не менее четырёх раз – в начале весны, лета. осени и зимы с непременным прикладом детального расхода.

На том и порешить. И немедля собирать заводчиков в ратуше для скорейшего и успешного решения сией животрепещущей проблемы. Не ждать же когда женки, что своих мужей ублажить за столом не могут, не только лавки на Базарной площади, но и саму Ратушу громить начнут. Ропот голодных александровских мещанок, он ведь поопаснее иного татя с кистенем будет. Сомнений нет.

Борис Артёмов