Заслуженный артист Украины Максим Березнер дал интервью запорожским журналистам

Уважаемые читатели, сегодня, 27 марта,  в Украине отмечается  День театра! Предлагаем вам отвлечься от коронавируса и других сегодняшних проблем и заглянуть в театральное закулисье вместе с Заслуженным артистом Украины Максимом Березнером.

Клоун – это тяжелый крест.

 «Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком серьезны. Серьезное лицо — еще не признак ума, господа. Все глупости на Земле делаются именно с этим выражением…»  —  говорил литературный персонаж — тот самый Мюнхгаузен когда-то очень давно. Что сегодня есть признаком ума, мы решили поговорить с актером Запорожского театра молодежи – Заслуженным Артистом Украины Максимом БЕРЕЗНЕРОМ, пока наш талантливый земляк, ввиду модной нынче тенденции, не подался во власть.

Кстати, в политику не собираешься?

О нет! Каждый должен заниматься своим делом. Те мои коллеги, которые заполонили украинский политику, в большинстве своем, я считаю, заняты не своим делом! Как минимум, для начала этому нужно было учиться. Разваливать неэффективное и отжившее себя старое, конечно необходимо. Но уже с готовыми новыми алгоритмами развития. А так, собрав под своё крыло столько, мягко говоря, далекий от решения государственных проблем, людей, страна теряет драгоценное время. Которого у Украины все меньше и меньше. Жуть берет от деградации. Убивают медицину, культуру, образование и т.д. Для страны это тупиковая ситуация! Но зато всем вокруг весело…

Максим, зная, что актеры очень чуткие люди, часты ли в Вашем коллективе споры на щекотливые темы, которые практические ежедневно подбрасывает нам жизнь?

В театре мы, и комики и трагики, все острые темы решаем просто, мы их не обсуждаем. Максимум на уровне фактов. Те, кто реально переживает, будут искать точки соприкосновения. А те, кому жизнь не мила, всегда найдут повод для склок и раздоров. Другой вопрос что, сейчас очень тяжело отличить факт от фейка, шутку от реальности. Да и юмор достаточно не добрый все больше. Но, времена не выбирают, и с этим приходится мириться. В этих ситуациях важно иметь если не правдивую информацию, то хотя бы разностороннюю. Забавный случай  из сегодняшних реалий мне рассказали друзья, сами на себя примерьте шутка это или фейк. На одном из блок-постов стоят два солдата: один ДНР-овец, другой российский наемник. И вот ополченец гражданин Украины говорит: «Вот закончится все это и нам поставят памятник. Я с автоматом и надпись «Защитник России!»». «Эй нет» — отвечает второй – «Это я – защитник России. А ты сволочь и предатель Украины!». 

Сегодня многие попадают, как они думают, в актеры через КВН. А каков был твой путь к Мельпомене?

Начну с того что я с театральной семьи, и казалось бы мое будущее предрешено. Но актером я стал случайно. С детства я активно занимался вольной борьбой. И на фоне полного погружения в спорт, моя успеваемость в школе, мягко говоря, «хромала». По итогам восьмого класса, благодаря оценкам, было понятно, что в старшие классы меня не возьмут. И мне светило в лучшем случае ПТУ. Родители, были не в курсе этого. Тут я узнал, что в Днепропетровске есть театральное училище. Так как жутко хотел перебраться из Запорожья в другой город, стал вместе с тетей, маминой сестрой, готовится к поступлению. Мама категорически была против, чтоб я шел по ее стопам. Так что втихаря от нее, мы выучили басню, песню. Я, под фамилией отца – Березнер (понимая, что маму тут все знают), прошел все творческие туры и пришел уже на экзамен. Когда я сдал устный экзамен и поставил точку в последнем письменном, в аудиторию вошел мой будущий мастер-педагог. «Максим Анатолиевич Березнер!» — окликнул меня он – «Скажите, пожалуйста, как фамилия Вашей мамы…?». Тут я произнес фразу, которую мне вспоминали до выпускного: «Началось!» — сказал я. Тетя таки проговорилась, но тогда, когда было ясно, что я поступил.

А нет ли ревности к КВН-щикам, заполонивших сегодня все?

У нас в театре есть такая особенность, при любом проявлении того, что делается в КВН, эта хохма сразу пресекается. «Посмотрите, как мы сейчас будем иронизировать над кем то» — предлагают нам участники новомодных КВН-овских проектов ради хохмы. В комедийном цеху эти ребята заняли небольшую нишу, под названием «Шоу». И их скетчи, порой даже и смешные, смотреть повторно уже будет не смешно. Когда они пытаются трансформироваться в кино или театр, как правило, из этого ничего хорошего не выходит. Театр – это совсем другое. У нас – мы в предлагаемых обстоятельствах сейчас и здесь. Играя любою роль, я — это в первую очередь я. Лишь меняется характерность, отношение к жизни, в зависимости от пьесы. Для комедийных актеров, находящихся в данной комичной ситуации – это совсем не комедия. И чем серьезнее отношения персонажей на сцене, тем комичнее это выглядит для зрителей. Если комик тут смеется, то он смеется, в первую очередь, над собой! Не говоря уже о том, что каждый спектакль – это что-то новое, одна и та же постановка может идти совершенно по другому. Неизвестно, в каком настроении я сегодня выйду на сцену. Я, играя комедийную роль, могу быть злым. Но, это не значит, что спектакль будет лучше или хуже. Бывает я выхожу на сцену и понимаю, что делаю лажу. Но, почему то зритель не отпускает меня со сцены. Этого я объясните не могу! Хотя для меня некий критерий есть по определению актерской лажи есть – это «живое» и «не живое». Это как фотография, есть просто статический кадр, пусть и красивый. А есть рассказанная история, запечатленная в одном кадре. В этом смысле театр живее всех живых. И чем тебе тяжелее роль, тем ты выглядишь живее. Зачем нужны репетиции в театре? Ведь казалось бы выучи слова своей роли и играй. Нет, репетиция – это в первую очередь разводка мизансцен. Мы загоняем в подсознание все действа пьесы до состоянии рефлекторики, и тем самым освобождаем свою голову, душу для демонстрации эмоций, чувств. То есть, на премьере я уже не думаю, куда мне идти, что говорить в той или иной мизансцене, я переживаю с партнерами обыгрываемую ситуацию. Это как серфинг, волна – это эмоция, которая в тебе. Ты прыгаешь на нее и мчишься на гребне к зрителю. И не важно, позитивная или негативная эмоция. Тут вступает в силу актерское мастерство.

Так что ревности к, заполонившим сегодня экраны улыбчивым молодым людям, у меня нет. Мы с ними в разных жанрах работаем. 

А ты себя считаешь комедийным актером?

Всю свою карьеру я считал себя комиком. Но, недавно режиссер заявил, что я трагик. Тут дело в контрасте. И любой трагик – это комик и наоборот. Ведь невозможно увидеть объем без теней. Тот, кто играет в жизни, плохо играет на сцене. Хочу сразу развеять стереотип, что все клоуны в жизни грустны. Я веселый человек и в быту. Да, я лицедей, но мое лицедейство заканчивается, переступая сцену. Вне театра, если я и пользуюсь актерским мастерством, то только подыгрывая. Если люди, узнав что я актер, удивляются что я разговариваю на таком же языке как и они. Вот тогда, я могу позволить себе чуть лицедейства. Как правило, это длится не долго. Среди актеров есть некое чувство самосохранения. И если ты играешь персонажа, скажем ты Эзоп на два часа, вышел с театра начал пользоваться чем-то из арсенала персонажа, проживешь его судьбу. А роли и судьбы у них бываю всякие. Хотя из жизни в роль я приношу не мало. Наблюдения за людьми в повседневной жизни, иногда очень помогает в раскрытии сценического образа. 

Иногда юмор – это инстинкт самосохранения. Причем как по отношению к кому-то, так и к самому себе. И тут существует очень тонкая грань между юмором и трагедией. Сучилась со мной такая история. Я работал в одном развлекательном холдинге, занимался наполнением актеров на разные проекты. Мне был предоставлен водитель. И вот в один дождливый день, мне нужно было ехать на встречу. Водитель из-за непогоды не смог подъехать к моему подъезду и я попросил подождать меня на ближайшей остановке. На пути к которой была огромная лужа. И, по закону жанра, я в элегантном пальто, под которым белоснежная рубашка с галстуком, падаю в лужу. Естественно, все люди на остановке умирают со смеху, глядя на лежащего в грязи меня. Мне не до смеха. Но когда я услышал реплику одного из зрителей с остановки: «А что, вплавь быстрее?», искренне смеялся над собой вместе со всеми.

Какой «диагноз» ты бы поставил сегодняшнему юмору?

Сегодня, как для меня, острая потребность в клоунах с большой буквы. Потому что все мы, с какой бы стороны баррикад не находились, нуждаемся в улыбке и хорошем настроении. И тут клоун как канатоходец один неправильный шаг и ты «в дребезги». Для меня клоун, это в первую очередь — совесть! По отношению к себе и зрителю. Гнусно смеяться над кем-то, смеяться нужно над собой. «Он смеялся сквозь слезы», «Он плакал хохоча» – вот это и есть Клоун. Каждую свою роль, я смеюсь над собой. Я не понимаю, как человек может получать удовольствие, смеясь над кем-то? Эта наша культура – славянская, человеческая, если хотите. Смеясь над собой, мы очищаемся. Клоун, это то, с чего все начинается, над чем мы смеемся, чему мы улыбаемся, что нас радует – то мы и есть! И нельзя смеяться над вещами, которые нужно лечить.  Шутка перестает быть смешной, когда в ней начинают делить людей на «черное и «белое», разноязычных. Фраза Задорного: «Американцы готовы воевать с Россией до последнего украинца» — не достойна быть произнесенной со сцены. Это может быть точкой зрения, человека владеющего словом. А это уже зависит не от образа, а от самого человека. Если скажем ты интеллигентный человек, то это у тебя в крови. И подкрадываясь ночью к холодильнику, ты не отломишь воровато кусок колбасы, ты его аккуратном отрежешь. Несмотря на то, что тебя никто не видит.

Над чем смеешься лично ты?

Сегодня меня искренне смешат восновном дети. Потому что их действия и шутки, хоть и наивны, но чисты и искренние. То, чего не хватает нам – взрослым. Еще веселит шоу под название «Верховная Рада». Уверен, их репризам позавидуют многие комики. И тут уместен КВН-овский формат юмора. Да, это будут смешно сегодня и сейчас. Но возводить такую сатиру в ранг национальной культуры – неправильно! Вообще у меня ощущение, что сегодня нам навязывают жизнь по чьему-то трагикомическому сценарию. Но, мы его пытаемся сломать и жить мирно и весело, по собственному сценарию.

 Автор:  Ирина ЛАДАН