Актер Театра молодежи Максим Березнер: «Репризам наших депутатов позавидуют многие комики»

Наверняка каждый из нас примерял на себя маску клоуна. Но далеко не каждому она к лицу. Сегодня от людей, претендующих на этот титул, просто рябит в глазах. Для многих из них стартовой площадкой стал КВН. Но вот как то шутки у КВНщиков все больше спускаются ниже пояса. И сценический век большинства из них совсем не долог – максимум один-два телевизионных сезона. Естественно, сегодняшним представителям оригинального жанра тяжело в одиночку конкурировать с нынешними политиками, ведь на последних работают целые пиар-агентства. Но тем слаще миг победы, чем тернистее путь к ней. И только время покажет, для кого Клоун – заслуженный комплимент, а для кого — обидное прозвище.

Поэтому гораздо приятнее встречать человека – клоуна по жизни. А таковые время от времени попадаются на нашем пути. И после общения с ними все вокруг разукрашивается в яркие краски.

Пообщаться о веселом и не очень в наше невеселое время, мы решили с актером Запорожского театра молодежи и комиком по жизни Максимом БЕРЕЗНЕРОМ. И вот что он рассказал.

Драка вместо флирта

Начну с того, что я вырос в театральной семье, и, казалось бы, мое будущее предрешено. Моя мама, Карпенко Алла Николаевна – ведущая актриса Запорожского академического областного украинского музыкально-драматического театра им. В. Г. Магара. Но актером я стал случайно. С детства я активно занимался вольной борьбой. И на фоне полного погружения в спорт, моя успеваемость в школе, мягко говоря, «хромала». По итогам восьмого класса, благодаря оценкам, было понятно, что в старшие классы меня не возьмут. И мне светило в лучшем случае ПТУ. Родители, были не в курсе этого. Более того, папа считал, что после 10-го класса, я поступлю в ХАИ, и как он, буду инженером. Тут я узнал, что в Днепропетровске есть театральное училище. Так как жутко хотел перебраться из Запорожья в другой город, стал вместе с тетей, маминой сестрой, готовится к поступлению.

Мама категорически была против того, чтоб я шел по ее стопам. Так что в тихаря от нее мы выучили басню, песню. Я под фамилией отца – Березнер (понимая, что маму тут все знают), прошел все творческие туры и пришел уже на экзамен. Когда я сдал устный экзамен и поставил точку в последнем письменном, в аудиторию вошел мой будущий мастер-педагог. «Максим Анатолиевич Березнер!» — окликнул меня он – «Скажите, пожалуйста, как фамилия Вашей мамы…?». Тут я произнес фразу, которую мне вспоминали до выпускного: «Началось!» — сказал я. Тетя все таки проговорилась, но тогда, когда было ясно, что я поступил.

С этого все и началось. Видимо, тогда во мне и разглядели будущего комедийного актера. На курсе все ребята были рослые и статные, потенциальные социальные и романтические герои. Я же ростом был ниже всех и борцовское прошлое давало о себе знать. Мама раз восемь приезжала договариваться, чтоб меня не выгнали за драки, коими я добивался внимания к себе лучшей половины курса. Ну, раз уж ростом не мог. Вот только с актерским мастерством у меня не складывалось. И как то там мне сгрустнулось в репетиционном зале, что проходящий мастер курса Ковлевский Виталий Иннокентьевич, не смог пройти мимо. «Грустишь?» — сказал он – «Не складывается с девочками? Надоело всем завидовать дружкам-красавчикам?». Как признался он мне потом, такого заряда ненависти, ярости  и бессилия, не встречал никогда. И тут мы заключили с ним сделку: «Ты учишь мастерство актера, а я учу тебя, как это мастерство применить в жизни», — утешил меня педагог. Со временем, я понял что внутренне обаяние намного важнее внешности, и быть смешным для окружающих – это очень даже не стыдно, хотя и совсем не просто. И уже на выпускном учителя в один голос сказали, что я точно буду актером и, может быть, неплохим, хотя изначально надежды на это у них было мало. А мой мастер меня, уже всеми любимого, предупредил: «Теперь ты всю жизнь будешь искать настоящее, ведь что такое фальшивое, ты уже знаешь! И оно тебе будет незачем. Так как манипулировать людьми и жизнью нельзя! Жизнью не сыграешь. Как только начнешь это делать и ждать занавеса и аплодисментов, знай – начнется второй акт. И никогда не используй свой талант для манипуляции кем-либо…».Так что комедийным актером я стал и попал в Запорожский театр Молодежи не через КВН, хотя веселого было немало.

КВН в театре — под запретом

У нас в театре есть такая особенность: при любом проявлении того, что делается в КВН и Comedy клубах, это сразу пресекается. «Посмотрите, как мы сейчас будем иронизировать над кем то», — предлагают нам участники новомодных КВНовских проектов. В комедийном цеху эти ребята заняли небольшую нишу под названием «Шоу». И их скетчи, порой даже и смешные, смотреть повторно уже будет не смешно. Когда они пытаются трансформироваться в кино или театр, как правило, из этого ничего хорошего не выходит. Театр – это совсем другое. Играя любою роль, я — это в первую очередь я. Лишь меняется характерность, отношение к жизни, в зависимости от пьесы. И чем серьезнее отношения персонажей на сцене, тем комичнее это выглядит для зрителей. Если комик тут смеется, то он смеется, в первую очередь, над собой! Не говоря уже о том, что каждый спектакль – это что-то новое, одна и та же постановка может идти совершенно по другому. Неизвестно, в каком настроении я сегодня выйду на сцену. Я, играя комедийную роль, могу быть злым. Но, это не значит, что спектакль будет лучше или хуже. Он будет – другим. Бывает я выхожу на сцену и понимаю, что делаю лажу. Но почему-то зритель не отпускает меня со сцены. Этого я объяснить не могу!

Хотя для меня некий критерий есть по определению актерской лажи есть – это «живое» и «не живое». Это как фотография, есть просто статический кадр, пусть и красивый. А есть рассказанная история, запечатленная в одном кадре. В этом смысле театр живее всех живых. И чем тебе тяжелее роль, тем ты выглядишь живее. Зачем нужны репетиции в театре? Ведь, казалось бы, выучи слова своей роли и играй. Нет, репетиция – это в первую очередь разводка мизансцен. Мы загоняем в подсознание все действа пьесы до состоянии рефлекторики, и тем самым освобождаем свою голову, душу для демонстрации эмоций, чувств. То есть, на премьере я уже не думаю, куда мне идти, что говорить в той или иной мизансцене, я переживаю с партнерами обыгрываемую ситуацию. Это как серфинг, волна – это эмоция, которая в тебе. Ты прыгаешь на нее и мчишься на гребне к зрителю. И не важно, позитивная или негативная эмоция. Тут вступает в силу актерское мастерство. То, о чем говорил Станиславский: «Не верю!»

Ревности к заполонившим сегодня экраны улыбчивым молодым людям у меня нет. Мы с ними в разных жанрах работаем. Более того, ребята-КВНщики частенько приглашают комедийных актеров в свои проекты, подкрепить профессиональной актерской игрой. Актерскую школу еще никто не отменял. Я знаю точно, что некоторые ребята после КВН проходят курсы актерского мастерства. Получается у них или нет – судить зрителю. Я такими вещами не занимаюсь. Хотя некоторые мероприятия с КВНщиками организовывал. Но не более, чем на уровне капустников.

Церковь-конкурент

Для меня был шок, когда я узнал, что нас, лицедеев, церковь не разрешала отпевать и хоронить на святой земле. Я не мог понять, почему?! И во время разговора с одним владыкой я понял, что это отчасти правильно. Есть расхожий термин, что театр – это «храм». И если убрать кавычки, то мы действительно становимся конкурентами с церковью. Человек, приходя в церковь, молится, говорит о каких-то интимных вещах, тем самым очищая душу. Мы же вызываем у зрителя эмоцию, заставляющую человека думать. Театр не дает ответов, он ставит вопросы. Человек  переживает, плачет, смеется, он делает выводы по отношению к себе. И впоследствии — меняется. Во все времена это была миссия священников. По мнению церкви, эмоция должна быть направлена только ко Всевышнему. Может, вы обращали внимание, когда смотришь спектакли по телевизору, при особо энергетически мощных постановках на экране видишь некую дымку. И, поверьте, она повляется не из-за спецэффектов. Я таковую чувствую и со сцены, глядя в зрительный зал. Это и есть энергетика. И тут я понял, что именно из-за этой дымки церковь недолюбливает лицедеев.

Всю свою карьеру я считал себя комиком. Но недавно режиссер заявил, что я трагик. Тут дело в контрасте. И любой трагик – это комик, и наоборот. Ведь невозможно увидеть объем без теней. Тот, кто играет в жизни, плохо играет на сцене. Хочу сразу развеять стереотип, что все клоуны в жизни грустны. Я веселый человек и в быту. Да, я лицедей, но мое лицедейство заканчивается, когда я покидаю сцену. Вне театра, если я и пользуюсь актерским мастерством, то только подыгрывая. Если люди, узнав, что я актер, удивляются, что я разговариваю на таком же языке как и они. Вот тогда я могу позволить себе чуть лицедейства. Как правило, это длится недолго. Среди актеров есть некое чувство самосохранения. И если ты играешь персонажа, скажем, Эзопа, а потом выходишь из театра и начинаешь пользоваться чем-то из арсенала данного персонажа, потом проживешь его судьбу. А роли и судьбы у них бываю всякие. Хотя из жизни в роль я тоже приношу немало. Наблюдения за людьми в повседневности иногда очень помогает в раскрытии сценического образа.

Часто юмор – это инстинкт самосохранения. Причем как по отношению к кому-то, так и к самому себе. И тут существует очень тонкая грань между юмором и трагедией. Сучилась со мной такая история. Я работал в одном развлекательном холдинге, занимался наполнением актеров на разные проекты. Мне был предоставлен водитель. И вот в один дождливый день мне нужно было ехать на встречу. Водитель из-за непогоды не смог подъехать к моему подъезду, и я попросил подождать меня на ближайшей остановке. На пути к которой была огромная лужа. И, по закону жанра, я в элегантном пальто, под которым белоснежная рубашка с галстуком, падаю в лужу. Естественно, все люди на остановке умирают со смеху, глядя на лежащего в грязи меня. Мне не до смеха. Но когда я услышал реплику одного из зрителей с остановки: «А что, вплавь быстрее?», искренне смеялся над собой вместе со всеми.

«Верховная Рада — это КВНовский формат»

Сегодня, как по мне, в Украине существует острая потребность в Клоунах с большой буквы. Потому что все мы, с какой бы стороны баррикад не находились, нуждаемся в улыбке и хорошем настроении. И тут клоун, как канатоходец: один неправильный шаг — и ты «в дребезги». Для меня клоун — это, в первую очередь, совесть! По отношению к себе и зрителю. Гнусно смеяться над кем-то, смеяться нужно над собой. «Он смеялся сквозь слезы», «Он плакал хохоча» – вот это и есть Клоун. Каждую свою роль я смеюсь над собой. Я не понимаю, как человек может получать удовольствие, смеясь над кем-то? Эта наша культура – славянская, человеческая, если хотите. Смеясь над собой, мы очищаемся. Клоун, это то, с чего все начинается, над чем мы смеемся, чему мы улыбаемся, что нас радует – это мы и есть!

И нельзя смеяться над вещами, которые нужно лечить.  Шутка перестает быть смешной, когда в ней начинают делить людей на «черное и «белое», разноязычных. Фраза Задорного: «Американцы готовы воевать с Россией до последнего украинца» — не достойна быть произнесенной со сцены.

Я никогда не позволю произнести со сцены мат, показать неприличный жест, даже фигу. Хотя этим сегодня зарабатывают популярность многие «юмористы». Но у них это из-за отсутствия таланта. Я же могу так матюгнуться внутри себя, что зритель по моим глазам поймет, какое неприличное слово хотел сказать мой персонаж.  Хороший клоун всегда может это завуалировать. Понятно, что не всем дано быть профессиональными комиками. Но, если ты придерживаешься принципу в жизни: «Относись к людям так, как хочешь, чтоб относились к тебе», то по праву можешь называться клоуном в хорошем смысле этого слова.

Сегодня меня искренне смешат в основном дети. Потому что их действия и шутки, хоть и наивны, но чисты и искренни. Этого не хватает нам – взрослым дядям и тетям. Еще запасаюсь попкорном и с нетерпением жду шоу под название «Верховная Рада». Уверен, их репризам позавидуют многие комики. И тут уместен КВНовский формат юмора. Да, это будут смешно сегодня и сейчас. На возводить такую сатиру в ранг национальной культуры – неправильно! Вообще, у меня ощущение, что сегодня нам навязывают жизнь по чьему-то трагикомическому сценарию. А мы его пытаемся сломать и жить мирно и весело, по собственному сценарию. И раз это пошло, то так оно и будет в итоге.

Украина сегодня напоминает девушку, которая сломала каблук и упала. Ситуация несколько комичная. И можно иронизировать над слабостью ее армии, проворовавшимися чиновниками, глупостью политической элиты. Но если ты мужик, то даже улыбаясь, ты не сможешь ей не помочь.

Клоун – это тяжелый крест. И я готов его нести, лишь бы политики, чиновники, военачальники не становились таковыми в принятии судьбоносных решений.

И самая большая награда – это мой зритель. За 25 лет работы в театре я вижу, что первые мои зрители приходят в театр со своими детьми.

Анекдоты от Березнера:

Мыши пришли к филину и говорят: «Филин, помоги нам, ну совсем невозможно стало жить! Над нами все издеваются, многие норовят нас съесть. Просто ужас! Филин задумавшись, ответил: «Вам нужно стать ежами! Если у Вас будут иголки, Вас никто не помет тронуть». Довольные мыши удалились, но через время вернулись, с вопросом: «Как же мы станем ежами, мы же мыши?!!!» «Отстаньте от меня», — ответил филин – «Я не тактик, я – стратег!!!»

* * *

Лес, по которому бегут много-много ежей, издавая жуткий топот. Тут первый из них резко останавливает этот табун и обращается к ним:

— Ежи, мы пыль до небес подняли, землю втрянули?!!!

— Да!!!

-Ну и чем мы не кони?!!!

Последний анекдот — это про нас сегодняшних.

Записал

Олег Локтев