Вшивый пафос
Война не терпит полутонов. Когда один человек убивает другого, в этом нет ничего прекрасного. Война — это кровь побратима, жидкая окопная грязь, смерть, болезни и разруха. Но куда больше грязи, чем в окопах на передовой, льется сегодня изо ртов наших циничных политиков.
Деда моей жены — Семена — я в живых не застал. Черпал информацию о нем из рассказов супруги и ее родственников.
Семен прошел с Советской армией всю Вторую мировую войну — с 1941 по 1945 годы. То, что он выжил — настоящее чудо. Тем более, что был он на той войне разведчиком — постоянно находился на острие схватки, в прямом контакте с врагом. Можно предположить, что количество убитых им или захваченных в плен фашистов исчисляется десятками — если не сотнями.
Почем я предполагаю, а не знаю точно? Да потому что он мало что рассказывал. Внукам Семен описывал войну коротко: «водка и вши». И только пару раз, в нетрезвом виде, он начинал было рассказ «Захватили мы «языка»… Но повествование было коротким, рваным и без подробностей.
Зато пил Семен после войны страшно — будто прижигал внутреннюю душевную язву.
Мой дед Андрей попал на войну в 1944-м. Служил в составе Дунайской флотилии, участвавшей в ряде громких войсковых операций. «Да и не воевал я особо», — уходит он от прямых рассказов о той войне. Впоследствии, отслужив семь лет в армии, Андрей закончил институт и доработался до должности генерального директора всесоюзного объединения «Радиоприбор». Ушел на пенсию в 1989 году, не захотев принимать участие в творящемся экономическом бардаке. В прошлом году ему исполнилось 90 лет.
Андрей Федосеевич ни разу в жизни ничего не украл и не приписал — не того он склада характера. Зато имел роскошь называть вещи и людей своими именами. Если хоть что-то украл — это «вор». Если не понимает простых вещей — «дурак». Если делает гадости за спиной — «подлец». Ни с кем из описанных выше категорий дед старался не иметь дело. Как не любил и пышные празднования 9 мая, как презирал те жалкие подачки, которые власти каждый год подсовывали ему на День Победы, чувствуя себя благодетелями.
Сегодня оставшиеся в живых ветераны той большой войны не хотят богатства и звуков фанфар. Им не нужны громкие слова о битвах — они видели сражения изнутри, они помнят то месиво из грязи, металла и оторванных конечностей. И День Победы для них — прежде всего, окончание невообразимой мясорубки, перемоловшей за годы войны больше трех миллионов тонн человеческого мяса.
И мне порой хочется крикнуть «заткнись!» очередному политическому животному, вещающему своей упитанной мордой с телевизора очередную фальшивую, пафосно-победную ахинею. Потому что эти, которые глядят на нас своими псевдо-мудрыми взглядами с рекламных щитов и голубых экранов, даже на секунду не смогут себе вообразить, каково это — идти в бой с одной винтовкой на пятерых или стоять в очереди к газовой камере в концлагере. Упыри в галстуках, копошащиеся в давно свернувшейся крови, исторические паразиты, высасывающие воспоминания народа для наращивания электоральных рейтингов — эти потомки погибших на той далекой войне не гнушаются перебирать старые кости для приготовления адского пропагандистского супчика.
«Я не слушал их 8 мая, а 9 мая зашел к деду Андрею, поздравил его и попросил сфотографироваться. А перед уходом пообещал старейшине нашей семьи почаще его проведывать».
Думаю, моим визитам он обрадуется куда больше, чем унизительно-праздничным консервам в пакете и речам наших «элитных» то ли «воров», то ли «подлецов», то ли обычных «дураков», игрою судьбы вознесенных на незаслуженные вершины.
Богдан Василенко