Собака с запахом борща на запорожской сцене, или игра для четырех зрителей

О буднях муниципального театра «VIE» рассказывает его директор и художественный руководитель Ольга Лещева.

Электрический стул и повешенный

Я — актриса театра «VIE» с десятилетним стажем. Роль руководителя исполняю с ноября 2017 года. Пока держусь, но, признаюсь, эта задача не из простых.

Нашему театру уже 27 лет, но до сих пор далеко не все горожане знают о его существовании. Одна из основных причин – это, возможно, его географическое расположение. Находимся мы на острове Хортица, мягко говоря, не самый центр города. Но географическую отдаленность с лихвой компенсирует то, что мы, будучи государственным, т.е. муниципальным театром, можем себе позволить пробовать, экспериментировать. Многие зрители после посещения наших спектаклей говорят, что мы другие. И им это нравится. Ждать от нас можно всего, вплоть до перфоменсов, эксперементов, современной драматургии — как на сцене, так и вне стен театра.

Дело в том, что к каждой постаньвке (будь то драма, комедия или детский спектакль) мы не подходим с классической точки зрения. У каждого актера и, естественно, режиссера есть право на поиск в процессе постановки. А это всегда риск быть недопонятыми зрителями. Придет ли зритель и в каком количестве – это всегда лотерея. Но, согласитесь, творческий азарт — это ли не часть искусства?

Так мы, позволяли себе эксперименты с выходом на сцену с животными, в частности, в одной из постановок была задействована собака. Опережая 3D фильмы, у нас есть 4D спектакли, где зритель может ощущать запах настоящего борща, готовившегося прям на сцене. Для удовольствия любителей острых ощущений мы использовали в качестве декорации настоящий  электрический стул. Более того, соорудили для спектакля чучело, которое было повешено прямо  по ходу пьесы. При этом не каждый зритель осознал, что это всего лишь кукла. Вот такой творческий экстрим.

«Пипл хавает» — это не про нас

Но, самое экстремальное – это то, как нам удается выживать. В нашем коллективе всего семь актеров. Как вы понимаете, второго состава мы себе позволить не можем. Поэтому семейные проблемы и болезни мы переживаем прямо на сцене.

Наш годовой бюджет составляет около двух миллионов гривен. Это на все: начиная от оплаты коммунальных услуг и печати афиш — до зарплат актеров и персонала театра. Притом, что в штатном расписании у нас 31,5 штатная единица, фактически работают 27 человек.  Приходится совмещать должности актера и монтировщика, электрика и осветителя сцены, актера и завлита. Ну, и как апофеоз творческо-хозяйственного симбиоза, я – актер, директор и художественный руководитель театра.

Поверьте, это еще та «лаборатория» — борьба за существование нашего театра. Мы ежедневно ходим по острию бритвы, периодически возникают вопросы, нужны ли мы Запорожью в принципе.  За несколько месяцев в новой должности я приглашала постановщиков из других театров, в том числе белорусского. На такие деньги трудно найти талантливого режиссера постановщика на постоянную основу. Хотя штатная единица под него у нас есть, и на сегодня вакансия главного режиссера занята. Но из-за текучки кадров в истории театра были длительные временные периоды без постановщиков вообще. Как говорится, на наши ставки (самые маленькие в городе) могут прийти работать или пионеры, или пенсионеры театрального искусства.

Понятно, что среди театров города, тем более такого индустриального, как наш, существует конкуренция. Которой помогают — не в нашу пользу — представители заводских профсоюзов, покупая оптом билеты для своих сотрудников в классические театры. Хотя это можно понять: с нами им просто невыгодно работать. Одно дело — театр, в котором 900 мест. Другое — «VIE», рассчитанный на сотню зрителей.

Ни и это мы понимаем, делая акцент на том, что наш зритель специфичен. «Пипл хавает», «ширпотреб» — это не про нас. В этой свези радует, что за последние полгода посещаемость нашего театра выросла более чем на 60%. И это новые лица. Некоторые после первого посещения начинают ходить в «VIE» регулярно, практически на все постановки театрального сезона. Причем радуемся мы не только за родной театр, а и за улучшение вкуса наших горожан. Хотя бывало и так, что мы играли для четырех зрителей — это при шести актерах на сцене. Так что мы конкуренции не боимся, мы ею вдохновляемся.

Театралы с фантомными врагами

Можго поговорить о запорожском театральном, не то что братстве, а сообществе. Его не существует как такового. Каждый коллектив «выкарабкивается» по-своему.  Но мы, несомненно, дружим со многими театральнымт актёрами и режиссерами Запорожья, стараемся побывать на премьерах у коллег, обмениваемся опытом или советуемся друг с другом – в творческом плане.

Конечно, я знаю о недавнем скандале в театре Магара. Более того главным режиссером там служит моя сестра-близнец — Татьяна Лещева. И это придает скандальной ситуации курьезность. Не зная всей «кухни» изнутри, я уверена, что у каждого конфликта есть две стороны. И это я ощущаю на себе, приходя на спектакли в «Магара». Актеры, которые в конфликте не поддерживают сторону моей сестры, демонстративно не здороваются со мной. И наоборот – могу получать комплименты за успешный спектакль вместо Татьяны.

А если серьезно, при проведение конкурсов всегда возникает позиция победителя и проигравшего, и кто-то всегда обижен кем-то и чем-то. Как бы там ни было, все надо решать законно и без эмоций. Но каждый отдельный коллектив в этом вопросе избирает «позицию страуса». О каком театральном братстве может идти речь?! Лично мое мнение о Запорожском театральном сообществе – оно больно! И нуждается в срочном лечении, даже не тратя время на выяснение, откуда растут корни этой болезни. Как бы не строились взаимоотношения среди актерской братии, в Харькове, например, раз в году на День Театра проводится капустник, куда приглашаются представители всех театров. В Запорожье за мои 10 театральных лет такого ни разу не происходило. Не раз мной лично высылались приглашения во все наши театры.  Вроде никто и не против, но по факту мероприятие просто игнорируется. Хотя на неофициальном уровне все мы, не скажу, что дружим, но общаемся. А частное посещение «капустника», чревато, наверное, проблемами в своем коллективе. Я считаю, что диагноз нашему театральному «братству» — это фантомная боль, постоянное видение врагов вокруг. Хотя, может быть, «взрослые» театры считают нас художественной самодеятельностью и игнорируют.

В этом году, боюсь сглазить, но потихоньку «лед тронулся». 2 апреля впервые в стенах нашего театра состоялся Запорожский капустник «Золотая капуста — 2018». И это радует! Посмотрим, что нам подарит год грядущий.

Как и любой театр, мы не обходимся без курьезов. Много из которых случается в связи с совместительством. Случилось так, что в канун фестиваля «Золотая Хортица» (кстати, единственного театрального фестиваля  в Запорожье), организатором которого выступает наш театр и департамент культуры, у нас практически в полном составе сменилось руководство. Будучи уже директором театра, мне нужно было провести собеседование с кандидатом на должность моего заместителя. Но, так как после спектакля не было времени даже смыть грим, я отправилась на встречу к ней, мягко говоря, не в деловом костюме, а в «театральном»: накладная грудь шестого размера, яркий макияж и не менее яркий костюм. Потенциальный заместитель, опешив, не совсем поняла, куда она попала и с кем ей придется работать. В итоге беседы все стало на свои места. Часто люди из технического и административного персонала не узнают меня в образе. Это иногда помогает оценить качество выполняемых ими функций. Не говоря уже об актерском составе, которые, находясь на одной сцене с директором, не позволят себе играть в пол ноги, «иначе лишатся премии…» (шутка).

Записал

Олег Локтев

Геннадий Широченко, главный режиссер театра-лаборатории «VIE»:

Я заступил на должность недавно, первого марта 2018 года. Но уже вкусил все прелести данного коллектива. Во-первых, быть режиссером спектакля, где задействована директор театра, испытание не из легких. Часто наши репетиции переносятся в кабинеты, где продолжаются «муки творчества» уже с документами, договорами, контрактами. Но что есть в Ольге, так это умение мгновенно перевоплотиться. И на сцене я вижу только актрису. Что не всегда получается у меня.

Вообще коллектив у нас очень демократичный. Хотя на роли актеров утверждаю я, обсуждение происходит чуть ли не всем коллективом. Тем более, практически всех ребят знаю, сделал с ними не один спектакль до вступления в должность. Наш театр не случайно называется «лаборатория» — это то место, где создается что-то новое. Многие, в том числе и я, здесь не за зарплаты, которые намного меньше, чем в академических театрах. А именно из-за возможности творить. В некоторых наших спектаклях приветствуется импровизация, интерактив со зрителем. Есть так называемые трехуровневые спектакли, которые играются на сцене, авансцене и в зрительном зале. В языковом вопросе мы сами вольны делать выбор. Есть у нас как русско-, так и украиноязычные постановки. Но, коль уж мы географически расположены на месте украинской славы — у острова Хортица, предпочтение отдается «мове». Хотя никаких указаний свыше на этот счет нет, все решается внутри коллектива.