Запорожье скульптурное глазами профи: и мумии гранитные вдоль дорог стоят…

В прошлом номере нашей газеты главный редактор «Субботы плюс» посвятил свою колонку убогому архитектурному облику города. Сегодня мы продолжаем данную тему и предоставляем слово архитектору Борису Чаку, автору многих запорожских скульптур.

Два коротких детства

– Мой отец закончил художественное училище, – начал свой рассказ Борис, – затем отучился в институте в сибирском городе Хабаровске. То есть, я с детства рос в творческой семье. Маме тоже была не чужда живопись, да и сестра начала рисовать с детства. Еще в детском саду я выиграл свой первый конкурс рисунка. После чего папа вручил мне в руки набор карандашей и сказал: мол, твое детство закончилось.

Практически каждое утро я рисовал вид из окна моей комнаты. Отец после переезда из Хабаровска в Запорожье (1966 год) устроился работать мастером скульптурного цеха в художественный фонд. Хотя до этого он занимался исключительно живописью, о скульптуре даже не думал. Но на новом месте жительства необходимо было зарабатывать.

Вскоре появились знакомства среди «скульптурной элиты» города. Мне было около семи лет, когда отец взял меня с собой в мастерскую к своему хорошему знакомому, скульптору Федору Зайцеву. Там я первый раз я увидел глину и попробовал лепить. Мне это занятие понравилось больше, чем живопись. Увидев мою заинтересованность, папа сказал, что мое второе детство тоже закончилось – и я начал заниматься еще и скульптурой.

Со времени создания моей первой работы прошло уже 40 лет, но я ее отлично помню. Это была скульптура девочки, кормящей голубей. Прообраз которой мне удалось увидеть (и сделать набросок) на одной из остановок общественного транспорта областного центра.

Свои скульптуры чищу сам. Бесплатно

На сегодня 80% моих работ украшают улицы Запорожья. Из более значимых и дорогих для меня могу отметить скульптуру богини «Ника» – она возвышается на 12 метровой высоте у входа в Классический приватный университет. Барельеф барда Берковского, установленный на проспекте Металлургов, запомнился тем, что в работе над ним меня ограничивали только в материалах и времени. «Вестник победы» – также моя работа…

Несколько мемориальных досок моего производства «сиротеют» в Донецке (одна из них – поэту Левитанскому). В Крыму три моих масштабных работы: с одной из них, памятником князю Голицину, случилась интересная история. На этой скульптурной композиции (поставлена в парке у завода шампанских вин) я запечатлел встречу князя Голицына с императором Николаем ІІ в момент передачи первым своего наследства Российской империи (наследников Голицин не нажил). Местные «дворяне» обвинили меня в том, что император получился ниже князя. Хотя и при жизни рост Галицина был более двух метров, а Николая ІІ – метр шестьдесят пять. И это я еще в скульптуре «государю» добавил пяток сантиметров.

Вообще, мои «дети» разбросаны по всей Украине, я их периодически навещаю. Но, к сожалению, часть из них, находящихся на временно неподконтрольной территории, давно не видел. И очень за ними скучаю.

В Запорожье из «любимцев» остался посмертный памятник Министру энергетики Украины, губернатору Запорожской области, почетному гражданину г. Запорожья Юрию Бочкареву. Считаю ее одной из моих лучших произведений. В работе над ним я вдохновился творчеством одного английского скульптора и смог совместить круглую скульптуру, горельеф, мецорельеф, барельеф и контурный рисунок. И все это в одном, достаточно узком пространстве. Навещаю я этот памятник почти ежемесячно. В том числе, чтобы подправить какие-то повреждения самой скульптуры. Ведь я не расстаюсь со своими произведениями после сдачи заказчику, а стараюсь по возможности следить за их дальнейшей судьбой. Так, барельеф Яланского в сквере напротив цирка я ежегодно чищу, тонирую по своей инициативе и бесплатно.

Бюст Поляка был из бетона. Но воры подумали, что он бронзовый

Повсеместное воровство частей металлических скульптур и барельефов целиком для меня лично является трагедией. Правоохранительные органы не в состоянии пресекать подобные случаи. И я стал пытаться найти выход из ситуации с кражами самостоятельно. Сначала освоил литье из бронзы, потом перешел на более дешевый материал – алюминий. Но и это не останавливало воров. Сегодня – и я хочу, чтобы это услышали все «охотники за металлами» – многие скульпторы перешли на дешевые материалы. Например, полиэфирную смолу. Это та же эпоксидная, только неорганическая, с улучшенными качествами и быстрее застывающая. Хороший художник может затонировать созданное с помощью этой смолы под любой материал, и вы не отличите ее от литой скульптуры. Но в пункте приема металлов вам за нее не дадут ни копейки. Этот материал будет стоять 200 лет, а то и более.

Сегодня я даже не рекомендую тонировать под металл, гораздо спокойнее воры пройдут мимо стилизации под слоновую кость.

Уже покойный скульптор Алексей Башкатов делал мемориальную доску с бюстом Александра Поляка, который на сегодняшний день «успешно» украден. Эта работа отливалась из бетона, который сверху покрывался тонким слоем меди. Получается, что воры украли 60 килограммов бетона и потом просто его выкинули. Кстати, ко мне обратились с просьбой продублировать украденный бюст. Но я настоял на том, чтобы тонировать его даже не под метал, а сразу под слоновую кость – чтобы даже и мысли не было его украсть. Насколько я знаю, пунктов по приему слоновой кости у нас нет.

Пушкинский стыд

Я стараюсь работать так, чтобы мне и людям, которые меня знают, не было стыдно за мои работы, даже за незначительные барельефы. Хотя есть одна работа, за которую мне отчасти стыдно. Это памятник Пушкину на одноименной площади.

Проект этого памятного знака был другим. Барельеф Александра Сергеевича делал я. Все остальное, включая камень, из которого сделали входящее в архитектурную композицию перо, доверили, мягко говоря, непрофессионалам.

Дело в том, что, когда проект был утвержден, мы поехали в карьер и нашли камень для монумента. Но резчику, который должен был резать перо по моей метровой модели (Жан Носенко), денег не дали. Он отказался от работы. Тогда искусство доверили «гробовщикам», ничего в своей жизни не производящих, кроме надгробий. И то, что планировалась резать из камня руками, сделали болгаркой и огнеметом.

Я каждый день начинал с поправок и советов у них в мастерской. Однако они умудрились сделать так, как хотели (вернее, как умели). Плюс при монтаже самого памятника не обошлось без форс-мажоров. Устанавливать мы его начали в шесть утра в день открытия монумента, времени было в обрез. В помощники нам выделили каких -то пацанов, которые вообще не понимали, что делают.

Так, когда я руководил краном, опускающим камень, и оставалось пять сантиметров до соприкосновения монумента с поверхностью, один из горе помощников решил просунуть в зазор руку, чтобы убрать камешек. Я испугался за его конечность (тросы – вещь не особо надежная, особенно если на них висит около двенадцати тонн), отдернул его в сторону. А крановщик воспринял это как к сигнал к окончательному опусканию конструкции, несмотря на перекрутившиеся тросы. И получилось, что монумент как бы выглядывает из-за угла – хотя по нашей задумке он должен быть развернут вдоль проспекта.

До открытия оставались считанные минуты, и переделывать никто ничего не стал. После открытия, с 1999 года, мы готовы были бесплатно (лишь бы только обеспечили материалами), поставить памятник правильно. Но никому это не нужно и по сегодняшний день. Кстати, из-за шантажа упомянутых выше «гробовщиков», делавших перо, городу работа обошлась в разы дороже, чем если бы ей занимался потомственный резчик по камню. Да и сам архитектурный ансамбль из-за урезки финансирования не доведен до ума.

Очередное нагромождение гранита и мумий

И вот из-за подобного финансового жлобства город превращается в кладбище с одними кладбищенскими монументами… Да, нужны памятники и по Голодомору, и по другим, не менее важным событиям и личностям нашей страны. Но необходимы и живые скульптуры в скверах и парках, на которых будут расти в эстетическом плане наши дети. Сколько лично я предлагал проектов декоративных скульптур, никому это в Запорожье не нужно.

Была вроде попытка еще при мэре Александре Поляке сделать неординарную Аллею влюбленных на Бульваре Шевченко. Но и ее умудрились испоганить! Мне с моим коллегой Александром Пеликовым изначально предложили поработать над проектом этой аллеи. Мы ночами данным проектом занимались, советовалась с экспертами, много спорили. И вроде он был утвержден. В итоге, без каких-либо объяснений этот проект доверяют скульптору из Горловки. И город получил очередное нагромождение гранита и мумий. Кстати, после этого случая Александр Пеликов, разочаровавшись во всем, уехал и из города и страны.

Помнится, году в 2007-м, наши власти организовали архитектурно-художественный конкурс с целью украсить въезды в город (поворот на аэропорт, развилка на Космосе). Несколько интересных проектов было предоставлено. Даже итоги были подведены. В числе победителей был и мой проект памятника на въезде в город на пересечении Донецкой и Симферопольской трассы. Казак, держащий в руке герб города, как бы приглашал в Запорожье. Но ни выплаты обещанных вознаграждений, ни реализации самих проектов нет до сих пор!

Хотя есть в нашем городе и не равнодушные люди из числа не власть имущих. Так, мне посчастливилось познакомиться с Александром Онищенко – человеком, благодаря которому был отреставрирован памятник афганцам. Разговорившись со мной в мастерской, он проникся идеями «оживления» архитектурного облика города. Сегодня мы разрабатываем несколько проектов парковых скульптур: памятник родителям, «ладья любви».

Егор Александров